Продолжаем концерт по заявкам. Сегодня - для
loady миник-продолжение любого макси-текста автораС продолжениями у меня своеобразные отношения. Чаще всего я вижу немало вариантов приквелов и сайд-стори к любому тексту, но все истории заканчиваются там, где мне больше нечего сказать, поэтому сиквелы обычно не нужны (мне), а вот читатели как-то очень любят хотеть "еще того же самого про тех же людей". Я могла бы написать приквел про юного Локо и тентакли, или про то, как познакомились Гэрри Грей и Рико Моралес, но продолжение?.. Впрочем, может, это и хорошо, что заказчик поставил такое ограничение, иначе бы все расползлось в объемах, а так получилось именно то, что я обещала - драбблик-зарисовка. Причем дженовый по самое никуда - ну да про рейтинг заказчик никаких пожеланий не высказал.
Пять имен МаритАвтор: Citrina
E-mail: laisve собака list точка ru
Фандом: ориджинал, "Авантюра с тентаклями" и "Боже, храни Элен Кеннет"
Объем: 2 тысячи знаков (<1 стр.)
Рейтинг: G
Для
loady. Если когда-нибудь я решу написать спинофф про революцию на Юдифи и "конкретистов тридцать лет спустя", там где-то в конце будет такая сцена.
читать дальшеНа чердаке сумрачно, по углам кружева паутины, серой и мохнатой от налипшей пыли.
- Здесь, должно быть, с самой Революции никто не бывал, - говорит Леннард, - что ты ищещь, Мэг? Мы как любопытные подростки. Не с моим артритом исследовать темные углы...
- Погоди, не ворчи, дай подумать. За тридцать с лишним лет как-то подзабыла, куда запихнула второпях... А!
Покрывало кажется ворсистым от пыли, она старается стянуть его так, чтобы все это не поднять в воздух. Под покрывалом – холсты на подрамниках, картонки, замызганная палитра из белого оргстекла. То, что успели тогда вынести из мастерской Шейлы, снять со стен выставочного зала, прежде чем все опечатали.
- Музей Революции будет плакать от счастья, - говорит Леннард, и в голосе, как когда-то, гордость, надежда, вдохновение, и только чуть побольше скрипа.
Она вытаскивает один из холстов, поворачивает к свету.
И замирает.
У нее много имен. Они словно принадлежат разным людям, и то, как ее называет Леннард, уже истерлось и никуда не годится. Мэг была богемная девица, которой хотелось прописаться на страницах истории; Марит Чеканка – революционерка, которой это удалось. Какой ценой?
Колдфут, «холодная нога» - прозвище, с которым она сроднилась уже давно, через год или два после того, как крокодил с планеты Медуза попытался ее сожрать, но преуспел лишь частично. Ей вживили протез быстрее, чем плавучий гандон переварил ее плоть, но нога от «Биороботикс» еще долго ощущалась как мертвый груз. Теперь, через пару десятков лет, протез кажется родным и послушным, а прозвище осталось на Медузе вместе с молодостью.
Там же осталась женщина, чье имя она носит теперь: Элен Кеннет. Новая личина уже как-то приросла, и не замирает рука, вводя имя в электронных формах, и не думается по ночам, у живого или у мертвого тела вырезали крохотный идентификатор, открывший ссыльной путь в свободный космос.
Домой, на Юдифь.
На чердак с выцветшими картинами.
Она не видит, как золотится пыль в робких лучах света, проходящих сквозь пулевые отверстия в холсте – где-то там и следы засохшей крови, неразличимые на запыленной краске. С картины, будто из зеркала, на нее смотрит Марит Хаген, Марит, еще не успевшая сменить имени ни разу, Марит юная, влюбленная и счастливая.